Москва 2087 [СИ] - Алла Белолипецкая

это, и пути назад уж точно не было бы. Тогда бы ей точно пришлось выдвинуть Максу то чудовищное требование. И её отец все-таки получил бы то, чего добивался — даже не сделав своё нынешнее заявление. И для чего тогда, скажите на милость, она, Настасья, помешала ему?

— Про эксперименты с макаками нам ничего не известно. — Господин Ф. глянул на девушку с острым интересом. — Но об этом, пожалуй, мы сможет побеседовать позже. Если вы сами этого захотите. Говоря о животных, я имел в виду эксперименты с другими млекопитающими. Например, ОСБ владеет достоверной информацией о том, что при вашем отце в корпорации «Перерождение» было создано несколько кибер-генетических копий вашей с Максимом Берестовым собаки — чёрного ньюфаундленда по кличке Гастон. Причем копии эти были модифицированы — с целью… Ну, впрочем, о цели вы сами сможете спросить своего отца.

Вот тут Настасья и вправду опешила.

— Я не понимаю, — она тряхнула головой, так что шапочка её немного съехала набок, — что это значит: кибер-генетических копия?

Но, к её удивлению, ответил ей не руководитель ОСБ, а отец Макса.

— Думаю, я знаю, что это значит, — сказал Алексей Фёдорович. — В прошлом веке вышел роман замечательного писателя-фантаста Клиффорда Саймака — «Заповедник гоблинов». И там в некий момент будущего люди научились создавать биомеханических животных, часто — на основе генетического материала давно вымерших представителей фауны. Такие биомехи внешне были неотличимы от обычных биологических существ, только — не росли, не старились и могли жить практически вечно.

— Ваша аналогия просто великолепна! — Господин Ф. даже тихонько рассмеялся от удовольствия. — Да, биомехи Клиффорда Саймака! Я ведь и сам когда-то читал «Заповедник гоблинов», но вот, поди ж ты, не вспомнил!

— То есть, — решила уточнить Настасья, которая так разозлилась, что даже сердце её перестало кувыркаться — стучало теперь сильно и яростно, — мой отец решил заняться выведением киборгов-собак? И где-то в «Перерождении» сейчас находится несколько искусственно созданных Гастонов? Несколько его дубликатов?

— В том-то и проблема. — Господин Ф. поморщился. — Дубликат сейчас остался только один. Все остальные кибер-собаки не выжили. Погибли в мучениях. Буквально распались на фрагменты. Технология-то пока несовершенна… Ну, вы сами это понимаете. Но последний опыт вашего отца оказался удачным: Гастон Девятый пока что жив и здоров.

Настасью замутило: она представила, как разваливались на части все предыдущие версии Гастона — которые наверняка не понимали, что с ними происходит. И знать не знали о том, что они не собаки, а какие-то биомехи, которых даже не считают живыми существами.

И снова подал голос Алексей Берестов:

— Но я не понимаю, зачем профессору — в смысле, отцу Настасьи, — всё это понадобилась? Он что — решил продавать миллионерами за бешеные деньги вечных собак?

— О том, что именно он планировал с ними делать, Настасья Филипповна тоже сможет у него спросить. Если пожелает, конечно. У ОСБ есть соображения на этот счет, но лучше, как говорится, получить информацию из первоисточника. А сейчас, — господин Ф. мягко взял Настасью за локоть, — нам пора идти!

— А он? — Настасья указала на человека с плакатом. — Сколько ещё он будет здесь стоять?

Господин Ф. снова поморщился.

— Полагаю, — сказал он, — до того момента, пока крышу не покинут все операторы с телекамерами. Если мы сейчас принудительно выведем его отсюда — эти кадры увидит вся Конфедерация. И вы сами понимаете, как это скажется на имидже той организации, которую я представляю.

4

Макс понимал: эта женщина, что вела сейчас «Руссо-Балт», недавно виделась с Настасьей. И что-то знает о ней. Однако расспрашивать её в присутствии Марии Рябовой и, главное, Александра Герасимова — совершенно постороннего человека, — Макс не мог. Язык не поворачивался. И вместо этого он сказал:

— Ну, по крайней мере, Настасье ничего не грозит теперь — когда всех подельников герра Асса арестовали. Теперь уж точно им не пробраться в башню ЕНК.

Правда, Макс тут же подумал: только ведь они действовали по наущению самой Марии Рябовой там, в санатории «Перерождения»! И, стало быть, та акция, которая была запланирована в башне ЕНК, тоже могла быть частью её замысла.

Настасьина мать медлила не меньше минуты, прежде чем ответить хоть что-то. Но потом всё-таки выговорила:

— Боюсь, всё не так просто, Максим Алексеевич. В штаб-квартире ЕНК очень скоро произойдет кое-что. И предотвратить это не в моей власти. Потому-то я и попросила Ольгу Андреевну поспешить.

У Макса даже в глазах потемнело, и он чуть было не выматерился вслух — прямо в присутствии правнучатой племянницы Михаила Афанасьевича Булгакова. И он впервые пожалел о том, что выбросил в ангаре свой бейджик с микрофоном.

— Вы хотите вывести оттуда Настасью, прежде чем всё случится. — Это не был вопрос. — Но ведь там и других людей немало. Вы обязаны прямо сейчас позвонить в штаб-квартиру ЕНК. Не хотите светить свой нелегальный мобильник — так я подскажу вам другой способ.

— Никаким способом дозвониться сейчас в штаб-квартиру ЕНК мы не сумеем, — сказала Марья Петровна Рябова; в речи её проступил легчайший прибалтийский акцент — наследие Карины, сестры Ивара Озолса. — На Едином новостном канале еще не поняли этого, но туда уже больше часа не проходят входящие вызовы из Москвы и с территории Московской губернии. А когда выяснится, что произошло, все следы саботажа будут вести к фирме вашего, Максим Алексеевич, отца — к «Законам Ньютона».

— Вы сумасшедшая. — Это произнес даже не Макс — это выговорила Ольга Булгакова. — Но зачем, зачем вам это понадобилось?

— Ну, — Мария Рябова чуть пожала плечами, — во-первых, я не хотела, чтобы моим планам помешали. Откуда ж мне было знать, что мой муж притащит туда Настасью? А, во-вторых, должна же я была подстраховаться на случай, если никто не заподозрит Алексея Федоровича Берестова в том, что это он выбрал тот псевдоним для руководителя бандгруппы — герр Асс? И, стало быть, Берестов-старший и руководил его действиями.

Тут уж не выдержал Сашка Герасимов — который до этой минуты только с потрясенным видом слушал Марью Петровну, вывернув шею.

— Да что же вы молчите, доктор? — воскликнул он. — Почему не спросите у этой, — он еще сильнее выкрутил шею, чтобы кивком указать на Марью Петровну, — какого лешего она решила подставить вашего отца?

Но Макс не пожелал ни о чем спрашивать — для него ответ и так был очевиден. А, главное, он, доктор Берестов, моментально понял, как можно обойти то препятствие, о котором говорила Марья Петровна. Она явно получила от Карины не только прибалтийский акцент. Как и сестра бедного Ивара, Настасьина мать при